Химкинский лес: французского партнера Vinci проверят на коррупцию

12 May 2016, RFI на русском

Российские активисты-защитники Химкинского леса совместно с юристами группы Sherpa из Франции, а также представители некоммерческой организации CEE Bankwatch Network подали заявление во французские следственные органы на предмет проверки деятельности французского предприятия Vinci при строительстве платной автотрассы Москва-Санкт-Петербург, ведущей через Химкинский лес.

Теперь французская полиция займется расследованием этого нашумевшего в России дела. О том, как была подана данная заявка, чем конкретно займутся французские следователи и какие имена они могут вскрыть — наша беседа с российским политиком, лидером движения «Экологическая оборона Московской области» и «Движения в защиту Химкинского леса», а также членом оргкомитета Стратегия-31 Евгенией Чириковой.

RFI: В начале мая этого года иск с требованием расследовать участие французского концерна Vinci в строительстве трассы Москва-Петербург через Химкинский лес было направлено следователю французского города Нантер. Расскажите подробнее, как это происходило, приняли ли ваш иск и какими будут ваши дальнейшие действия.

Евгения Чирикова: Прежде всего мне хотелось бы сразу поблагодарить французскую адвокатскую компанию Sherpa, которая уже не первый год помогает нам — без нее этот иск просто бы не состоялся. И, конечно же, CEE Bankwatch Network, с которым мы первоначально проводили расследования о деятельности компании Vinci. Компания Vinci вовсе не строит трассу Москва-Санкт-Петербург, это концессионер этой трассы, и единственной ее деятельностью в проекте было сделать офшорную схему по выводу денег из Российской Федерации в различные офшоры на БВО (Британские Виргинские острова), на Кипр, в том числе Аркадию Ротенбергу. Мы, защитники Химкинского леса, провели соответствующее расследование совместно с Bankwatch, и это расследование в свое время заинтересовало Sherpa. Мы вместе подали иск во французскую прокуратуру летом 2014 года. Но, к сожалению, французская прокуратура работала недостаточно активно. Расследование шло, были допросы — какая-то деятельность велась, но нас она совершенно не удовлетворяла.

Посовещавшись, мы поняли, что нам нужно продолжать наши усилия. Дело в том, что проект (по строительству трассы) реализовывался с человеческими жертвами — журналиста Михаила Бекетова убили, Константин Фетисов стал инвалидом, десятки людей получили ранения — вот такими были методы реализации проекта. И сейчас этой дорогой вообще никто не пользуется — там очень дорогая плата за проезд. Получилось, что все эти жертвы совершенно впустую, вопрос пробок как не был решен, так и не решен. Собственно говоря, продолжать высасывать из страны деньги и через французскую компанию отправлять их Ротенбергу — это не самое красивое, чем может заниматься французская компания Vinci в России. Мы поняли, что нам обязательно надо продолжать наши усилия, потому что стало много расследований об офшорных схемах. Но это всегда вызывало некое раздражение у публики, все говорили: ну да, есть эти расследования, ну, а дальше же что? И мы поняли, что надо показать пример дальнейшей работы.

Чего конкретно вы ждете от французского правосудия? Понятно, что Vinci — французская компания, но в России действовал ее филиал. Вы обращались в саму компанию во Франции? И как они реагировали на это все?

Когда мы первый раз подошли к штаб-квартире Vinci в Париже вместе с нашими французскими коллегами, активистами и евродепутатом, нас окружили французские полицейские, и долгое время мы вообще не могли пройти, спрашивали: «А что, мы арестованы?». Только благодаря тому, что с нами был французский депутат, нам удалось поговорить с каким-то человеком, который вышел к нам. Мы ему передали все, что было на руках, включая альтернативный проект трассы Москва-Санкт-Петербург, информацию о человеческих жертвах. Но никакой реакции не последовало. У компании Vinci была очень интересная реакция, когда они наняли консалтинг по этому проекту — обычно консалтеров нанимают до проекта, а они его наняли после. Представитель этой так называемой консалтинговой компании пришел ко мне и просто предложил взятку в 10 тыс. долларов, чтобы я отказалась от своей борьбы. Вот какие были действия компании Vinci.

На что мы надеемся: по законодательству Франции должно быть уголовное преследование. Мы надеемся, что компания выйдет из этого проекта. Кроме того, мы надеемся, что те российские лица, с которыми она взаимодействовала, с которыми у нее был преступный сговор, будут внесены в санкционный список, потому что господин Ротенберг — не единственный фигурант, там еще есть люди, имена которых мы хотели бы открыть. Например, на Кипре нам открыли информацию, кто стоит за киприотским офшором. А на БВО другое законодательство, они нам просто не дали этих фамилий. Но у французской прокуратуры достаточно власти, чтобы эти фамилии открыть.

Мы хотим, чтобы эти люди попали в санкционный список, потому что они продолжают работать на территории России, уничтожая природу — например, сейчас компания Ротенберга строит мост через Керченский пролив с нарушением природоохранного законодательства. При этом он не состоит в европейском санкционном списке, а только в американском. Мы считаем, что это вообще неправильно. Мы считаем, что самое важное — прецедент, потому что очень неприятно смотреть, как эти товарищи легко и просто проворачивают свои дела, по сути обворовывают российский бюджет, следовательно — российский народ, нарушают законы, избивают людей и при этом никакой ответственности не несут. Поэтому мы рассчитываем на то, что когда за офшорную деятельность накажут, это станет прецедентом. Я считаю, что у нас есть все шансы, чтобы выиграть.

Вы думаете, что французское следствие, расследуя деятельность компании Vinci, выявит имена владельцев компаний — в большинстве своем, наверное, российских граждан — через которые, как вы предполагаете, могли выводиться бюджетные средства? Насколько это реально?

Вы знаете, этого нам никто не скажет. Это первый прецедент, это первое дело компании Sherpa, которая с нами подавала иск. Мне очень сложно сказать, потому что я раньше не вела таких дел во Франции. Единственное, что я могу сказать, — это наша последняя надежда. Мы обращались в ФСБ, в Генеральную прокуратуру… Я напомню, что еще сделала компания Vinci: у нас есть документ, который называется «Проспект эмиссий ценных бумаг», в котором компания требует от российской стороны не расширять бесплатное Ленинградское шоссе, поскольку оно является конкурентным к новой платной трассе Москва-Санкт-Петербург. Это очень странное требование от концессионера, который внес крайне малую долю в проект. Конечно же, мне захотелось обратиться в прокуратуру, что я и сделала, потому что это нарушение национальных интересов РФ, но, к сожалению, ни прокуратура, ни ФСБ никак не отреагировали. Я думаю, что ответ нужно искать в офшорных схемах. Мы передали все документы во французскую прокуратуру. Я надеюсь, что они как-то должны отреагировать. Должен же быть какой-то ответ на этот чудовищный проект.